Лидеры

Странно, но никогда не знал, что "первому отделу" кем-то вменялись права отправки в "партизаны"... Из всех "партизан" с кем я в свою бытность проводил сборы при нашей части никто мне про это не говорил... Даже сержант танковых войск Отченаш Владимир Иванович каким-то дебилом из какого-то военкомата направленный к нам в ОСНАЗ...

Конно-водолазные войска или военно-морской санаторий. История эта началась с вызова в Особый или, как он назывался официально, Первый отдел нашего НИИ. Дедушка-особист с ласковой улыбкой на губах и стальным блеском в глазах с порога ударил меня вопросом: - Значит, уклоняемся от выполнения долга? Полное недоумение, написанное у меня на лице, видимо удовлетворило его: - Немедленно убыть в Центральный военкомат. Директор института в курсе. Майор в военкомате взглянув на меня, нехотя произнес: - Направляетесь на военные сборы. На мои слабые отнекивания по поводу важной работы и предполагаемого отпуска, он улыбнулся: - Да это всего на 14 дней. - А куда и когда? Улыбка у майора стала еще шире: - В Измаил и сегодня же отбыть. Поезд через 4 часа. Да не огорчайся – это почти военно-морской санаторий. А вот если откажешься или попытаешься спрятаться, тогда пошлю на 90 суток в Кронштадт. А вот это уже было серьезное предупреждение. Видно майора очень поджимали сроки отправки очередной партии «партизан» если он так начал пугать. Ведь направление в кронштадтскую учебку считалось одним из самых тяжелых наказаний для уклонистов от военкомата. Среди тех, кто был на «скачках» бродили страшные истории про учебные сборы в Кронштадте. Это пугающее мероприятие проводилось в одном из учебных отрядов Балтийского флота, расположенном на территории полузаброшенного старого форта в миле от берега. Единственная дорога с острова шла по наплавному мосту, вахту на котором стоял неподкупный наряд. Каждое утро начиналось с пробежки вокруг форта. Вы только представьте себе толпу из двух сотен мужиков в возрасте, с животами и лысинами, бегущую километровую дистанцию! А движение в столовую строем и с песнями! И это офицеры в возрасте от 25 до 45 лет со званиями от лейтенанта до капитана 3 ранга включительно…. Увольнительные на берег давались раз в неделю и только для отличников учебной подготовки. Никакой выпивки! Отбой и подъем по ревуну! Занятия проводились на полном серьезе, с ведением конспектов и сдачей зачетов с экзаменами. Экзамен не сдан – сборы не засчитаны и если уж очень насолил военкомату, то могли направить сразу и на второй круг. По закону на сборы можно было призывать максимум на 90 суток в году, но только если командование части засчитывало их, а вот если не засчитывало…. То ничто не мешало направить партизана еще раз туда же. Короче, я проникся последствиями уклонения от «скачек» и пошел оформлять проездные документы. Скорость, с какой мне их оформили, вызвала недоумение. Или я такой незаменимый, что без меня флот просто не может функционировать или начинается тихая мобилизация. И вообще, что делать лейтенанту с ВУСом по кабельным сетям связи во флоте? Радовало одно – форма, кораблики, волны и якоря. И вот я на вокзале в Измаиле. Сразу заметил еще двух человек с таким же, как у меня огорошенным видом. И спрашивали они у прохожих тот же адрес, что интересовал и меня. - А-ааа, так это Вам на бербазу! Прямо, направо и еще раз направо. Там уже Вас ждут. Да уж, санаторий для шпиона. Все знают, что находится по этому адресу и зачем мы здесь. Подошел, закурили. Первый вопрос: - С какого военкомата? - Та, с разных. Выдернули с работы як на усрачку и засунули сюда. Береговую базу №1200 нашли сразу. Невысокий каменный заборчик с колючкой в одну нитку, тополя, одноэтажные бараки санаторного вида и запах свинарника. Первое впечатление не очень, как-то все местечково и несерьезно по сравнению с Севастополем. Внешний вид такой же, как у дома отдыха средней руки. На КПП малогабаритный вахтенный матросик восточного вида, молча пропустил на территорию. Хотя бы для приличия документами поинтересовался! Куда идти и что делать непонятно. Пришлось обратиться к первому попавшемуся мичману. Даже не глянув на документы и предписания, он махнул головой: - Ваши все собираются в 3-м кубрике. Нашли и этот кубрик – одноэтажный барак коек на 30-40. В углу гора панцирных кроватных сеток и кроватных спинок. Народ в количестве 7 человек сидит на тумбочках и подоконниках, дымит и делится впечатлениями, где и какой в Измаиле кабак, как оно в «Голубом Дунае» и на «Морвокзале» и зачем мы вообще тут нужны. Перезнакомились, почти все с Одессы и Ильичевска, пара человек с Болграда и Кишинева. Местный абориген всего лишь один. И никто не знает, зачем мы здесь. Из старых «партизан» неоднократно «скакавших» только два человека успокаивали нас: - Тихо ша! Радуйтесь, что вы сюда попали… отдохнем по полной. Наконец появляется кто-то из начальства – какой-то капитан 3 ранга, как потом узнали – зам. начальника мобилизационной группы капитан 3 ранга Валентин Павлович Ш.. Он собирает у всех предписания и военные билеты. Пересчитав нас по головам, тяжело вздыхает: - Перестарались – прислали двоих лишних. Та-ааак, сейчас следуйте за мичманом на вещевой склад, получайте довольствие. Звания свои все помнят? Со звездочками не ошибитесь. Завтра в штабе узнаете остальное. Прибыть в штаб к 9.00. Тут с наших кто-то не выдерживает: - А закуску когда раздавать будут? - Вы бы лучше о насущном подумали. Оборудуйте спальные места сначала. Сегодня сухим пайком побалуетесь, а на довольствие уже завтра поставим. Сухой паек – это было громкое название для 5 пачек печенья «Шахматное» и чайника с чаем на всех. Собираем кровати, выбирая не очень продавленные сетки, делим места – кто у окна, кто у стенки. Кто-то открывает форточку и с ругательствами тут же ее захлопывает. Сильно завоняло свинарником, который, естественно, и находился сразу за переборкой. Появился матрос с ведром и «русалкой», молча поставил в угол и ушел. Народ начинает бухтеть: - Мы что, еще и приборку сами делать должны? Бредем на вещевой склад, мичман - начальник склада спрашивает размеры и выдает шинели, фуражки, кители, брюки и ботинки (настоящие скособоченные «гады»). И, конечно, по два вафельных полотенца. Все имущество даже не второго, а третьего срока. Рабочие кителя образца 50-х годов, брюки протерты настолько, что напоминают кисею. Со словами: «Сами разберетесь, кому и сколько цеплять», мичман выдает один на всех бумажный кулек со звездочками. Меряем форму, подшиваемся, цепляем звездочки. Да-ааа уж, выглядим карикатурно. Особенно Вася с Болграда – рост больше двух метров. Как ему мичман не подбирал шинель, все равно она на нем выглядит как бушлат выше колен. Те, кто помоложе, превращают фуражки в мицы – укорачивают внутренние пружины. Не положено, конечно, но так прикольней – да и что нам могут сделать? Ботинки вызывают неподдельный смех, а когда на враче из-за своей ветхости и бесконечного срока расползаются форменные брюки, решаем, что будем ходить в своем. Самые неугомонные уже достали бутылку и булькают на тумбочке, закусывая захваченными из дома продуктами. Скрипят кровати, тушим свет – отбой… С утра стук в дверь, входит вестовой и звучит незабываемая фраза: - Товарышши афицэры, стол накрытъ, прошу завтракать! Народ удивленно крутит головой. Вот это да! Это вам не армия, а таки Флот! Выдвигаемся бодрой голодной толпой в пищеблок. При попытке сесть за столы, дежурный по столовой кричит: «Вам в кают-компанию!» Стоим толпой, пытаясь понять, что мы не так делаем и куда же нам идти. Наконец, кто-то замечает дверцу в пристройку с гордой надписью «Кают-компания». Заходим, места, конечно, маловато, но кое-как поместилось 10 едоков. В меню – то же печенье, повидло, невнятная каша и море чая. После завтрака абориген из наших ведет всю толпу партизан в штаб, он даже без адреса знает, где тут в Измаиле что. Идем толпой (о каком-то строе никто и не думает) – вид самый живописный. Домашние брюки с клешем в 30 сантиметров самых разных оттенков, полурасстегнутые шинели с выглядывающими из-под кителей свитерами. Кому-то фуражка сползает на уши, у кого-то сидит на самом темечке. Вот и калитка штаба. Вахтенный со штык-ножом пытается нас остановить, но ему даже не дают задать вопрос. - Ты что не видишь? Командиры идут! Так и проходим всей толпой. Мичман в стеклянном скворечнике около главного входа – дежурный по штабу - лениво кивает: - Вам на второй этаж. Раздеваемся, на вешалке, стоящей на первом этаже у лестницы почти нет места, одежда висит друг на друге, фуражки навалены горкой. Только две шинели висят отдельно, на фуражках ручного шитья капуста. Самые опытные с наших поучают: - Это комбрига и начштаба – не вздумайте занимать их крючки. Поднимаемся на второй этаж, находим самое большое и пустое помещение со столами, заходим и рассаживаемся. На стенах карты Черноморского и Средиземноморского ТВД и лики Политбюро. Судя по обилию морских карт, здесь размещается флагманский штурман. На школьной доске, висящей на стене кабинета, какие-то хитрые обозначения в виде кривых ежиков. Наконец появляется капитан 3 ранга и сообщает нам, что мы теперь не просто "партизаны", а штаб 511-й кадрированной бригады ОВР формирующейся 5-й ВМБ Черноморского флота и начинает делить нас на «чистых» и «нечистых». Народ ухмыляется: «Вот и стали мы большим начальством!» Выясняется, что среди нас есть все спецаки и даже переизбыток флагманских штурманов. Особенно колоритен начальник ПДСС (противодиверсионных сил и средств) – одни мускулы, как он себя называет – «главный физкультурник». Но по нескольким оговоркам и поведению заметно, что он чего-то недоговаривает и знает куда больше, чем все остальные – кстати, он незаметно исчезает после того, как становится ясно, что начальства у него нет. Диверсант он и есть диверсант. Больше никто в штабе его никто не видел, появлялся он только к утреннему подъему и объяснял, что проводил агентурную работу среди женщин, и очень удачно – накормили, напоили и обогрели. Больше всего не повезло (или наоборот повезло) СПСовцу (спецсредства связи), флагманскому доктору и ЗЭМЧу (заму по электромеханической части), их сразу захватили соответствующие специалисты штаба и уволокли по своим заведованиям. Они хоть по своим специальностям что-то интересное увидят. Что делать с оставшимися флагманскими штурманами, химиком, артиллеристом и со мной – флагманским связистом, начальство еще не решило. Так досидели до обеда и вернулись на бербазу. Обедали в кают-компании. Бачковой занес бачки с пищей: ешь - не хочу, добавки сколько угодно. Еда вполне приличная, можно даже сказать вкусная. Кто-то начинает травить про сборы партизан в армейских частях с банкой просроченной сайры на троих и мучительной изжогой после принятия пищи. Первый же вопрос дежурному по камбузу: - А где компот? А масло офицерское где? Мичман, тяжело вздыхая (он, видать, уже примерял это масло к своему холодильнику), выдает требуемое. Опытные партизаны тщательно принюхиваются к компоту, пробуют и выносят вердикт: - Брома нет – можно пить. После обеда святое – «адмиральский час», который мы плавно увеличиваем до трех часов (куда нам спешить? Командиров от командования отвлекать?), а потом опять в штаб. Тут уже приняли решение, что с нами делать – выдали секретные тетрадки и назначили руководителя наших сборов – какого-то старлея. Чему-либо нас учить никто не собирается – не до нас. Флагманский штурман капитан 3 ранга М. вместе с Ш. попытались помучить штурманов, но ничего не получилось. Один штурман был с Черноморского пароходства, второй - с Дунайского, так что они сами могли научить кого угодно. Я с удовольствием захватил со стола стопку брошюр с грифом «Для служебного пользования» с описанием навигационных происшествий и аварийных ситуаций в ВМФ. Вот это было чтение! «…. Гв. ракетный крейсер ХХХХХХ при отходе коснулся краснознаменного крейсера УУУУУ и снес ему….., ПЛ ТОФ нарушила государственную границу Японии, вошла в ее территориальные воды и находилась в них 3 часа. Вина штурмана – неправильно вел прокладку…». Руки так и чесались переписать все это, но, помня о Тайне, не сделал этого, о чем сейчас и жалею. Дали для того, чтобы нас хоть чем-то занять оперативные сводки о перемещениях флотов вероятного противника. От скуки в секретной тетрадке разработал план захвата Вены наличным составом бригады. Попутно выяснились подробности по нашей 511-й бригаде ОВР. Когда стало известно, что в ее составе есть подвижная артиллерийская батарея, а водолазы ПДСС вместо плавсредств передвигаются на автотранспорте, наш химик выдал перл: - Я знаю, в какие войска мы попали – КОННО-ВОДОЛАЗНЫЕ! Так прошло несколько дней. Мои попытки найти флагманского связиста капитана 3 ранга Р., чтобы чем-то заняться не удались. Попытка прорваться на узел связи под лестницей – тоже, лишний свидетель-собутыльник им был не нужен, тем более количество спирта для протирки было ограниченным. Наконец напросился к дедушке, который в одном из сараев-ангаров в глубине штабного двора ковырялся в какой-то радиоаппаратуре. Тот дал мне покрутить радиоприемник Р-670 возраст которого превышал мой. На перекурах у обреза в беседке штабное офицерство учило нас правилам поведения: - Как только увидите офицера с дипломатом в руке и при кобуре на ремне и с матросом с автоматом за ним – немедленно прячьтесь. А то этот СПСник с перепугу по незнакомому офицеру и выстрелить может. Особенно если Вас пиратов увидит. После обеда на бербазе поинтересовались у мичманов: - А чего матросики у вас на базе такие мелкие и почти все нерусские? - Так присылают таких, а куда его направишь? По-русски не очень и с образованием... В плавсостав нельзя – еще, не дай бог, что-то не туда покрутит. Вот и держат их три года на берегу в пожарном расчете на должности “куда пошлют”. В один из дней – событие. Въехал на базу автобус и из него посыпались… матросы, не матросы, офицеры - не офицеры, форма вроде наша, только «крабы» странные. Все восточного обличья и ма-аааленького роста. Самый высокий из них (где-то метр шестьдесят, видно за такой рост назначенный главным) выдал нечто вроде – Рмяувр!-, после чего они построились в колонну и двинулись в один из кубриков. - А это еще чего? Наше неподдельное удивление позабавило мичманов: - А это с секретного военно-морского училища. Есть тут под Измаилом такое. Готовят для Азии и Африки офицеров на наши кораблики. Эти вроде с Кампучии… Скука продолжалась, после обеда в штаб уже ходят только наши СПСовец и химик, а ЭМЧ с утра на заводе ковыряется в кишочках какого-то катера. Сходили осмотреть место, где была Измаильская крепость, откушали вина во всех наливных точках. По вечерам преферанс и настоящий военно-морской «козел» – с вставанием и отдачей рапОрта. Продолжаем пробовать местное вино - в среднем по литру на человека в день. Радует цена - рубль литр. Наконец, в один из дней насели на штатного старлея прикомандированного к нам: - А нельзя ли нам на боевые корабли посмотреть? А то в случае чего даже знать не будем, за какой поручень хвататься. Он долго отнекивался, видимо не хотел лишний раз попадаться на глаза начальству, но, наконец, решился и исчез в глубинах штаба. Отсутствовал почти сутки… - Получено добро на вывод всех Вас на штабной корабль. И вот он этот торжественный момент! Мы на боевом корабле. Кто-то напоминает про отдание чести флагу, но сходни ведут на спардек, а флаг на корме. Ладно, отмахиваемся вахтенному, удивленному такому количеству незнакомых офицеров. Командир, в чине старшего мичмана разрешает осмотреться, но предупреждает: - К каютам комбрига и НШ не приближаться, в помещение штаба не заходить – только ремонт сделали. Разбредаемся по помещениям, кого что интересует. Спускаюсь в радиоцентр, да-ааа… и это судно связи ССВ-10? Армейский Р-250 неуставного цвета, шкаф передатчика, на переборке огромный ручной антенный коммутатор от киловаттного радиоцентра, какая-то засекреченная УКВ станция и, о радость!, приемник Р-399. Оборудование как в радиоклубе средней руки школы ДОСААФ. Спрашиваю у лениво протирающего что-то старшины 2 статьи разрешения покрутить аппарат. Он кивает, включаю, настраиваю и тут заходит какой-то кап-лей. Смотрит на то, что я делаю и спрашивает: - В цифровой технике разбираетесь? - Конечно, в НИИ только этим и занимаюсь. Ну, вот и занятие появилось, вскрываем УКВ станцию – находим, что там не так с цифровой шкалой, и, через полчаса опп-ля! Запускаем. Иду дальше, где-то на механизме замечаю старинный шильдик с немецкой надписью – понял только одно слово «Vien» - «Вена». Дальше по коридору дверь с металлическим окошком, почти как в кассе. Раз приоткрыто – заглянем. Тем более никто не может понять, что это за офицеры странного вида бродят по кораблю, может быть, нас какой комиссией считают, хотя мы своим внешним видом ни на какую комиссию не похожи, но, во всяком случае, не тормозят. Да это же вотчина ЗАСовцев (засекреченная аппаратура связи)! Интересно же, вхожу… кроме стола, стула и двух сейфов в каюте ничего нет. Оказывается, один из сейфов и есть пресловутый ЗАС. Открывается крайне интересно – сначала ключом вскрывается верхний замок, потом еще один ключ для внутреннего замка, открыть дверцу и крутить штурвальчик. И из глубины сейфа поднимается… по внешнему виду стандартный телеграфный аппарат СТА-2М. Да-ааа, уж.. ЗАС, прости Господи. Пошли смотреть на артвооружение, ну, спарка еще ничего, а вот штурвальчики 45-мм пушки закрашены краской намертво. - Как же вы из нее стреляете? - А это для салютов, когда ходим по Дунаю. Раз в несколько лет используем. А тем временем на корме матрос рубит топором блок мороженного хека. Точно, время обеда. Пристаем к командиру с просьбой покормить. Он морщится, но не отказывает. Тем более, что запас «горючего» у нас с собой. Чем хороши кителя старого образца – в карман спокойно помещается бутылка. С трудом все размещаемся в кают-компании. И тут на столе появляется то, что Дунай послал. Оказывается, боцман на ночь ставит сеть между причалом и бортом – так что рыбный стол очень хорош. Выпили, закусили, потравили байки. Смех вызвала попытка нашего артиллериста воспользоваться гальюном на рядом стоящем бронекатере. Он был мужчина немаленький и объемный. Дверь он открыл и попытался войти, полтела вошло, а задняя половина никак – дверь не закрывалась. Так что все проходившие суда могли лицезреть голый зад флагарта. Маловаты помещения на бронекатерах. В общем, прошедшим днем остались довольны – хоть один день с пользой провели. Наступила суббота, в обед на столах появилась дунайская селедка. В ответ на наши удивленные вопросы, кап-лей который забрел пообедать с нами, усмехаясь, ответил: - Усиленное офицерское питание! На наш с подковыркой вопрос: - А где же пиво к усиленному питанию?, последовал на полном серьезе ответ: - За углом пивные автоматы! И точно! В конце бербазы была проложена кирпичная дорожка, упирающаяся в забор. Колючка аккуратно смотана и повешена на крючок. Верх забора отполирован, а с другой стороны сделана аккуратная приступочка. Все для удобства страждущих! В воскресенье уже после отбоя в кубрик ввалились оба наши штурмана с ЗЭМЧ, пьяные вусмерть. На погонах у них красовалось по 5 (!) звездочек. После расспросов удалось выяснить, что они решили от скуки пошутить и в таком виде пошли в ресторан «Голубой Дунай», там, естественно, набрались, а когда ресторан закрылся, пошли тешить душу песнями и криками на пустынных улицах. Навстречу, как и положено в таких случаях – патруль. Мичман, начальник патруля попытался их задержать и отвести в комендатуру. Что тут началось! Штурман кричал: - Как стоишь перед старшим капитан-лейтенантом? За приставания к старшему по званию я Вас сдам в комендатуру! Мичман не мог понять, что происходит. Вроде офицеры, но вид какой-то странный, патруля не боятся абсолютно и качают права, хватают за руки и тащат в комендатуру. Короче, оторвавшись от обалдевшего патруля наши «партизаны» с трудом вернулись на базу. Наступил понедельник – никаких занятий, даже не пустили в здание штаба. Начальник штаба капитан 2 ранга И. выстроил нас во дворе. В окна пялились все любопытные, даже продавщица военторговского ларька вышла посмотреть на спектакль. Вальяжно, словно адмирал на смотру, прибыл комбриг М. и окинул орлиным взором нашу шеренгу. Да-аа, там было на что посмотреть. Стояли не по росту, форма одежды… брюки черные, коричневые и просто в полосочку, кашне всех оттенков, ботинки и туфли всех расцветок. Морды лица усатые, бородатые или просто опухшие. Особенно колоритно выглядел стоящий на правом фланге СПСовец Вася - шинелька выше колен, ярчайший красный шарфик, на голове пышнейшая кучерявая прическа, на самом верху которой сидела мица с загнутыми полями. Вид самый пиратский, как у банды анархистов в гражданскую войну. Видно было, что комбриг с трудом сдерживается. Наконец, после долгого молчания он выдал: - По поводу вчерашнего! Своим внешним видом и поведением вы позорите флот! Чтобы с сегодняшнего дня я Вас в городе гуляющими не видел! Народ недовольно загудел. Комбриг подумал и добавил: - Чтобы я в форме Вас в городе не видел! Вечером поползли слухи, что нас выгоняют. И из-за нашего поведения и из-за какого-то ЧП с человеческими жертвами. Ждут комиссию, а показывать нас комиссии – кому оно надо? Один из местных «партизан», сосед кого-то из штабных офицеров начал собирать деньги на ящик коньяка. Объяснял он это просто: - Это начальнику мобилизационной группы, припишет нас всех навсегда к Дунайской флотилии. Будем скакать только в Измаиле, а не в Кронштадте или Севастополе. Санаторий же! Ящик не ящик, но купили 10 бутылок коньяка, за это по щедрости своей нам проставили 14 суток сборов, хоть и «отскакали» мы всего неделю. На следующий день пошли сдавать обмундирование. Когда сдавал выданную под видом формы ветошь, обратил внимание, за что же я расписываюсь. Ы-ыыыы! Оказывается, мне были «выданы»: китель рабочий, тужурка выходная, рубашка форменная, тельник – 2шт., ботинки рабочие, туфли выходные и т.д. и т.п. Мичман светлым взором смотрел на меня… ну что ж, понятно, все хотят кушать. Вечером на проводы пришел начальник мобилизационной группы подполковник Виктор Иванович П. с оформленными документами. Выпили и хорошо выпили. Короче, мы остались довольны и нами остались довольны (кроме комбрига возможно). Незабываемые воспоминания о пребывании в рядах славной 116-й Бригады остались на всю жизнь!